В Посольство Франции в г. Алматы, Казахстан

(ул. Фурманова 173)

В Посольство России в г. Алматы, Казахстан

(ул. Джандосова 2)

 

Басни. Г.Э. Лессинг

Воробей и Полёвка

(Футбол)

Полёвке как-то Воробей свистит:

- Вишь? Там Орёл на дереве сидит,

Раскачиваясь важно, говорит,

Что к смелому полёту он готов

И целится он в Йовы прямо трон,

Что Солнцу с громом-молнией знаком. -

Держу пари. Летать могу и я, -

так Воробей наш продолжал.

Меж разговором Воробей взлетал

И так уверенно на крыльях он порхал,

И устремлялся за Орлом он ввысь

И падал камнем, как Орёл, на мыс.

Неравен был полёт тех птиц,

Что нёс к вершинам без границ.

Летали всё, не замечая крыш.

Потупила тут взгляд свой Полевая Мышь.

Хотела б может и она бы так.

Но... Рождённый бегать - не рождён летать.

 

Орёл Юпитера и Сова Палласа

Орёл Юпитера, Палласова Сова

Поспорили: кто прав, а кто правá.

О привиденьях спорили и о правах.

- Как отвратительно ночное привиденье.

Ещё страшнее мне его виденье, -

Орёл Юпитера сказал.

- Просить могла бы за тебя,

Чтоб небо берегло тебя,

Ты ведь такой же, как и я, -

Сказала так ему Сова.

На то Орёл ей отвечал:

- Глаголишь верно ты. Не зря.

Всё это точно.

Мы отличаемся ничтожно.

Летаем в небе мы. С одним отличьем:

Лечу я сам в нём. И вполне прилично.

Тебя ж несут воздушные потоки,

Афина-госпожа и все господни токи.

 

Замечание [ТМ]: Проверить надобно не раз,

Кто там орёл, а кто Паллас.

И кто кого там обхитрил,

А кто лишь новый вид открыл.

 

 Дрессированный медведь

Наш Дрессированный Медведь

Решил вернуться снова в лес.

А раньше мастером он слыл -

На задних лапах всё ходил.

И танцевал, и такт держал.

- Смотрите! - что он всем кричал. -

Известен я здесь всему свету.

Меня приветствуют поэты.

Искусству обучался за границей

Так танцевать, летать как птица,

Когда вам нравится трудиться.

 

Как тяжело искусство было б это,

Когда дух низок. Рабством звалось б это.

Ворчал так старый наш Медведь,

Решив вернуться  в низкий лес,

Уже на склоне своих лет.

 

Гофманы и гофманы

Один большой-большой придворный

Тот самый Гофман царедворный,

Мужчина лести, как отметили,

Что вместо шутки-добродетели,

Тот, что коварен и умён,

Играет клятвой, как клинком

И словом сыплет, комплиментом,

Расскажет этикет моментом.

Как только оценить таких,

Больших придворных-дворовых?

Хвалить иль порицать нам их?

 

* HofMann - человек двора, придворный

 

Олень и Лисица

Оленю говорит Лиса:

- Не понимаю я тебя.

Как может мужество так изменять?!

От борзой мáлой - сразу вскачь.

Ведь ты ж Олень! Такой большой!

Померяйся с ней силами! Не будь лапшой!

Ведь самую большую ты собаку

Своим бы рогом смог здесь проучить! С размаха!

Зачем тебе всё убегать?

Ты должен слабых защищать!

И ты не должен отступать.

На что Олень Лисице отвечал:

- Так основательно не думал и не брал.

Стоять я буду неподвижно,

Когда охотников увижу.

И против всей стоять толпы

Без крика и без суеты.

Когда ж Дианына толпа

Всё ж нападёт вся на меня,

Я побегу с тобою ‘кто быстрей’ всё в тот же лес,

Чтоб в нём спастись от лая слабых лис и месс.

 

Дела природы безграничны.

Лишь демонстрация умов и сил обычна.

 

Солнце

- Что? Солнце? Да. Оно - звезда.

И учит нас, поэтов. И всегда.

Рассказывать что нужно людям, свету,

А что одним простым поэтам.

А что звезда сама о мире говорит?

Не раздражает ль он её? И на кого сердит?

Не на неё ли, на звезду и на её величину?

На диск иль на монету,

Сечение которой видно на просветы?

- Меня, - так говорит Она-Звезда, -

Весь мир не должен обижать.

Какой мир? Тот, который слéпый,

Подобно людям и поэтам,

Что движутся, как все слепцы и черви,

И оставляют след лишь с правдой соизмеренный.

 

Что в назидание другим Поэт наш скажет?

Какую правду нам покажет?

- Сама собой Звезда довольна.

Горда, как Солнце, и не слышит боли.

 

Образец брака

Хочу воспеть пример всем редкий

И мир весь удивить и сделаться приметней.

Бывают вздорны браки. Но не все.

В них каждый верит правоте.

Я знаю образец всех браков смертных,

Как летня ночь тиха и неприметна.

И не хочу прослыть лжецом:

Жена - не ангел был святой,

А муж не слыл святым. Тем паче.

И я скажу совсем иначе:

Был Он - глухим, а Женщина - слепа.

Союз такой воспели небеса.

 

Маленький Фауст

Пятнадцать долгих-долгих лет

Устал наш Фауст от всех бед.

Вдали от дома и семьи

Всё по теченью плыл и плыл.

Разбогател от разных дел

Вернуться, наконец, домой решил -

Черёд настал. Лишь бог его б простил.

Дом вспоминает и вздыхает,

И бога в суе поминает:

- Все прегрешения мои

Ты мне, пожалуйста, прости.

Зарплаты больше не давай.

Жене и детям отправляй. -

Прибыл он, наконец, в свой дом.

Всё в изобилии нашёл.

 

В чём смысл сей басни?

Он таков: всё дело в компенсации грехов.

 

Супружеская любовь

Клоринда шесть недель как рядом с мужем умирала

И богу душу отдавала.

Её душа из беготни земной

Избрала к небу путь прямой.

А вместе с ней и муж не отставал -

Всё за женой просился в рай:

- Туберкулёз ведь у меня.

Найдётся ль место для меня? -

В молитве, страхе наблюдал,

Как шла Клоринда тихо в рай.

Потом стучаться громче стал

И вёл себя, как будто мал:

- Пустите! Я - Клоринды муж

И ничего здесь не боюсь.

Найдётся ль место мне на небе

С Клориндой рядом. У отребья? -

И вот ему открыли дверь

И указали место с ней.

- Ну нет. Спасибочки. Теперь

Устоюсь сам я. Так верней.

 

Медведи и Лиса

Раз думала Лисица про себя:

- Как медвед’ям всё удаётся без меня?

Ворчливы те и неуклюжи,

Благочестивы все снаружи,

Судействуют они везде

И управляют при нужде.

Не хуже их, быть может, я.

Попробую-ка я сама! -

Медведи правят суд со строгостью святой,

Лисица - смехом коренит всё зло;

Там где Медведи всё клянут -

Лисица в шутку обернёт;

Там, где лишь видимость одна -

Жизнь улучшает всем Лиса,

Даёт всем свет и знанья та;

Где лицемерья через край -

С ней - к добродетели взывай.

Как было б всё же всем уместно

Им в будущем работать вместе..

Нашлось достойное бы место шуткам,

И добродетелям, и прибауткам.

- Ан нет! - у Медведéй один ответ.

И спорит временем Медведь.

Сама Лисица порицает,

Но глаз с Медведей не спускает.

 

Мораль сей басни такова:

Тартюфом стал медведь Лисе,

А не Медвед’ям она.

 

СС: Пермь

Лев и Комар

Один младой комар-герой

С своей винтовкой боевой

Решил освободить весь лес -

Тиранам дать отпор в присест.

Летит и видит дивный сон:

Лев отдыхает, дремлет он

После крестового похода,

Ослабленный от всей охоты.

И тот Комар ко Льву летит

И хочет наказать, кричит:

- Кровоточи, тиран, спеши! -

А Лев? Лежит всё неподвижно.

Хвостом своим прилежно движит

И ничего, увы, не слышит.

Комар же всё ужались норовит.

- Он умирает! - всем кричит.

А Лев себе примерно спит.

- Со мной ликуйте, сёстры, братья!

Тиранам место на распятье! -

И так весь день Комар вопит

И жало всем своё хвалúт.

Победы слышен шум и гам,

Как Лев лежит, так и лежал.

Вот, наконец, проснулся, встал

И грабить вновь всех побежал.

Басни. Г.Э. Лессинг

Распятие

Водном селеньи как-то раз

Даёт отец такой наказ:

- Ханс, - молвит сыну своему, -

Бери ты Маца и деньгу,

Ступай, распятие купи,

И ты на цену посмотри,

А перед тем глаза протри. -

Ханс Маца за руку берёт,

И с ним он в город тот идёт,

А там - к распятию бредёт.

Его он быстренько нашёл.

С искусствоведом вышел спор.

Искусствовед им говорит:

- Наш Господин мог быть сердит,

Когда б распятием своим 

Его мы прославлять спешим

К святому Дню* и к праотцам святым.

Чего же всё ж хотите вы?

- Распятие хотим всё мы.

- Какое? Мёртвое, живое?

- Такое, чтоб непокупное! -

И Ханс на Маца всё глядит,

Ему тихонько говорит:

- Рот ты закрой-ка и молчи. -

А Мац как ничего не знал,

Так ничего и не сказал.

- Должны в обратный путь идти,

Отца спросить, потом прийти? -

Искусствовед их так спросил.

- Нет! Возвращаться не с руки.

Отец запорет нас с тоски

Или к работе привлечёт,

Накажет или изобьёт.

- Послушай, Ханс, - вдруг молвил Мац. -

Пусть станет всё же хуже он. -

Живого Господа возьмём.

А если что-то не устроит,

То возраст мы его утроим,

Старее сделаем героя.

- Живой иль мёртвый нужен сын? -

Опять искусствовед спросил.

 

Вот так-то бога господа:

Ведь аргументы все - с креста.

 

* Пасха

 

Хомяк и Муравей

- Ах, муравьи вы муравьи!

И все вы бедные мои, -

Хомяк им как-то говорил. -

Работаете лето всё.

А собираете вы что?

Как оправдать вашу работу?

Ведь в ней видна одна забота.

Видали мой бы вы запас -

Всем муравьям хватило в раз.

- Нуждаешься ты лишь в добре,

Больших запасах и казне, -

Так отвечает Муравей,

А сам к делам спешит скорей. -

Живёшь ты на добре, на нём помрёшь,

Заплатишь жизнью за грабёж.

Раскопки проведут в норе

И всё опять вернут казне.

 

Соловей и Жаворонок

Что я могу сказать поэтам,

Тем, что охотно ложат вехи

И выдают за свой полёт

Одно желание своё?

Совсем как соловей,

Что жаворонку крикнул посильней:

- Взвиваешься, подруга, ты высоко,

Чтоб никого не знать особо?

- Свободной быть лишь я хочу,

Принадлежать себе уже навряд смогу.

 

Дух Саломона*

Один честнóй старик в жару

На луг собрался. Взял он плуг.

А после сеять семена,

Чтобы щедрей была земля.

Вот он под липой как-то встал.

Пред ним дух мудрости предстал,

Конфиденциально так сказал:

- Шаломо ль может мудрым быть,

Когда не может отличить

Простого. Мог б меня спросить.

- Учился, был усерден я

И мудрость брал у муравья,

Потом уж стал учить себя, -

Ему Шаломо отвечал,

Так ничего и не приврав.

- Но мой урок усвоил ты наполовину, -

Так Дух сказал, смирив свою гордыню,

И к муравью опять послал.

Зачем послал? Учиться.

Как наслаждаться жизнью вольной птицы,

Как пользоваться нажитым добром,

Как отдыхать учиться.

 

* Шалом, Шелом, Саломон, Соломон

 

18-21 июня 2006г., Алматы-Астана, Петропавловск-Краснодар

Поэтический перевод Тасии Мейерхольд