Кто бы это мог быть?

Who is He?

Musical Poem

1. И Он явился предо мной!

Сухой, подчёркнуто корректный,

Сам с седовласой бородой,

Одетый в галстук джентльменский,

Фигуре и лицу под стать,

А строгий взгляд, из-под оправы,

В нём выдавал особу стать,

Что чародейством обладала

2. И воплощала красоту,

С собой несла искусства лиру,

Ту, что могли лишь зреть кумиры,

С ней обращаясь к волшебству.

Он не был грозным - был могучим.

Сквозь корни дуба, гребни кручи

Мог мощью звука показать,

Любить как можно и пленять.

3. Он видел всё - добро и злобу,

Но предпочтенье отдавал

Всему, в ком чуткость видел от природы,

Того любил и возрождал

В своих сюжетах гармоничных.

И свежесть образов эпичных,

Нарядность, праздник кто вобрал,

В чудесных звуках он всё ткал,

Народным, русским был, сценичным.

4. И бесподобный колорит

Взрастил в 'Снегурочке' бессмертной,

В 'Царе Султане' и 'Невесте',

В 'Сказаниях о стольном граде',

О 'Петушке', что не о злате

О мире пел, не о войне

Или интригах при дворе,

А о любви к младой шахине.

5. Забыто всё. И нет в помине

Прекрасных сказок мир-шахини,

Что мудростью держала мужа

У ложа брачного, коль нужно,

Чтоб землю тот всю не растлил,

Её народ не погубил,

И гибко правила страной,

Чрез сказы, мудрой головой,

6. Той, что жестокость укрощала

И злобный нрав весь обращала

Свого строптивого султана

Из мракобесов - Шахриара,

К игре, победе доброты

И к свету, что затмил черты

У ночи чёрной, беспросветной

В тумане утра и рассвета.

7. И сладость юную поэта

В романсах русских раскрывал.

Он ими русский дух пронзал

Так бесподобно и так нежно,

О счастье пел он безмятежно,

То, что с любовью приходило

И о весне, что всем дарила

Себя, рассвет и пробужденье.

8. И вот уж радостное пенье

Мы слышим в дивных звуках арфы,

Безбрежной мелодичной Дафны,

Всех сладостью речей пленившей

И красками морской волны -

От серебристой тишины

До ярко-синих переливов.

Когда, темнея, шторм строптивый

9. Свои шаги всё ускорял,

Тогда мелодией Он рвал

Пространство с временем и действом,

Всех поражая лицедейством,

Что нёс с собой девятый вал

Синбада, с ним и календеров -

Отважных витязей и пэров,

Их превращая в камень вечный

За дерзновения, беспечность.

10. Но звуки песен раздавались,

Они лились и наполняли

Трепещущий в нём ум стихом,

Вплетая сказ один в другой

И сказку сквозь рассказ судьбы.

В прологе чудном видишь быль,

В которой басом, в унисон

Оркестра слышишь в меди стон,

11. Провозгласивший власти тему,

Когда весь в тучах, грозах первых

Вступает в свет султан. Один.

Он - повелитель, господин.

Но переборы арфы нежной,

Столь одинокой, но в надеждах,

Спешат во след глубоких чувств,

Мелодий, что несут лишь грусть,

12. Узором тонкий глас вплетая

Рассказа в сказку, чуть лукавя,

Весь смысл на новый заменён.

И очевидец поражён,

Что не звучат давно фанфары,

На войны не зовут бухаров,

Что дух жестокий уж не тот,

А мягче стал и с ним идёт

13. Совсем другая песнь в сознанье,

Наполненная созиданьем

О море, кораблях Синбада,

О путешествиях, каскадах

Новой перестройки,

Та, что идёт не к домостроям,

А к новой эре и прогрессу.

И вот уже султан-повеса

14. Сам просит рассказать подробней,

Как можно было бы свободней

Всем жить и морем управлять.

Вокруг ведь тишь и благодать.

Легко и мерно волны дышат,

Едва чуть моря гладь колышат,

А то встают и наступают,

Вздымаясь все цвета меняют.

15. И вот могучие валы,

Уходят, гаснут там, вдали,

В необозримой мирной сини...

Не каждый может в звуках дивных

Цвета и краски передать

И с true color'ом описать

Все чары, волшебство природы,

Её лиризм и вешни воды,

16. Текут что трудностям навстречу,

А впереди ласкает вечность

Всех непокорных флибустьеров,

Романтиков, лишь знавших веру

Увидеть новое, открыть

И вновь на подвиг вдохновить.

Их волны корабли несут

Навстречу жизни, где есть труд.

17. ...В другой уж сказ календер входит,

И в назидании проходят

Повествования о странствах

В стране далёкой мусульманской.

На фоне сдержанных аккордов

Солирует фагот свободно.

За ним гобой вторит и скрипки.

Печально чуть. И без улыбки.

18. Царевича в них гордый глас

Ведёт неторопливый сказ.

И вот уж яркость оркестровки,

Палитра тембров, в чём-то ломких,

Нам ускоряет всё движенье

С гобоем, в скрипках, с их скольженьем,

Несёт всё дальше, увлекает

И вдруг внезапно замирает.

19. Звук духовой. Вновь Шахриар -

Приказ и окрик от фанфар.

В упругом марше, в перекличках

Слышна картина с ритмом зычным

Сражения. В ударах меди

То нарастает, то звук съеден

Скрипичной музыкой, тактичной,

В ключах басовых и скрипичных.

20. И вот "Царевич и царевна"

Поют друг другу переменно,

Переплетая арий нити,

Тоскуют после перепитий.

По мелодичности рисунка
Пейзаж любой средь них пасует.
Близки два голоса в дуэте.
Но всем слышна уж тема третья.

21. И впереди нас ждёт финал
Который всех околдовал
Непредсказуемостью сказки,
В которой нет уже подсказки,
Для тех, кто любит и любим,
Кто осенью весну творит.
Лишь цифровой стоит ответ:
Скажите "да" или всё ж "нет".

22. Готовы ль к подвигам, к вершинам,
Чтоб покорив, в лавинах сгинуть?
Надеясь только на авось.
Не пропадут, спасут когось -
И разовьют все перспективы,
Те, что всё падают лавиной
И нескончаемым потоком
Под ноги генотипу рока.

23. Багдадский праздник в заключеньи.

Он зажигает в завихреньях

Стремительности всей картины,

Что с ним врывается незримо

На площадь, там, где пляшут люди.

С весельем льётся праздник судеб,

Ликующих, поющих песни.

А море уж не шутит, плещет

24. И вдруг врывается на площадь,

Грохочет, бьёт волною, ропщет

В порывах ветра заводного,

Само танцует в танце новом

И говорит: "Меня не ждали?!

Давно я всем напоминало,

О новом времени и царстве.

Моём. На гребне самовластья!"

25. И всё в нём выдавало стать,

В которой строгий взгляд блистать

Не уставал, лишь торопился

Сказать всем то, над сам в чём бился.

16 сентября 2007г., г. Алматы

Тасия Мейерхольд